Мы на минуту остановились у стены корабля. Я потрогал его голубое покрытие и огляделся вокруг. На космодроме было множество пришельцев, и они были более разнообразных рас, чем на земной базе. Но сейчас меня интересовали не пришельцы и не различных форм звездолёты, заполнявшие космодром. И даже не высоченный шпилевидный небоскрёб, видневшийся за деревьями. Я смотрел на зелёную траву, покрывающую поверхность планеты в тех местах, где она была свободна от голубого металлического покрытия, на такие же зелёные деревья, окружавшие космодром, на голубое небо. Эта Лазария, как её назвал голос на корабле, была очень похожа на Землю. Только в воздухе было особенно свежо, висели чужие запахи. Да жители у неё были другие. У меня в голове мелькнула ужасная мысль: «А что, если эти пришельцы – не коренные жители Лазари?» Но что же тогда? Они её захватили? Я не мог свыкнуться с этой мыслью после того, как тесно познакомился с одним из них. Они просто не могли захватить населённую планету! Но почему же тогда они так не похожи на людей?

Пока я мучился, пытаясь отыскать ответы на все эти вопросы, Гелеос высматривал кого-то в толпе. Наконец он позвал:

- Эй, Нип!

От толпы отделился уже знакомый мне круглоголовый инопланетянин и подошёл к нам. Он улыбался, и я не сразу заметил, что его тело слегка дрожит. Гелеос обнаружил это раньше меня.

- Ты что дрожишь? – Спросил он озабоченно. – Что-то не так?
- Да так… - Продолжая улыбаться, отозвался койотт. – Я немного устал после этой экспедиции.
- Ну вот… - Пробормотал Гелеос. – А я хотел тебя попросить довести его в «Охрану». – Он кивнул на меня. – Мне тут надо кое за чем сбегать. Но если не можешь, не надо. Я попрошу кого-нибудь ещё.
- Да нет, я доведу. – Возразил Ниприум.
- Хорошо. Ты для приличия возьми его под поле и идите в приёмный пункт. Если что, я буду скоро, я сейчас.

И, шепнув мне ободряющее «не волнуйся», он скрылся за углом «Юнира». Я тотчас оказался в знакомом рыжем поле и пошёл следом за койоттом. Мы покинули космодром и пошли по дорожке, вившейся среди окружающего её леса.

- Ну как дела? – Спросил у меня Ниприум.
- Нормально. – Привычно отвечал я, будто передо мной был не инопланетянин, а просто школьный приятель. – Гелеос мне ТПр рассказывал. – Похвастался я. – Про простраль.
- А-а. – Протянул койотт. – Ну и как, впечатляет?
- Да я ещё не вполне понял. – Честно признался я.

Впереди показался низ огромного жёлтого небоскрёба. Его вершина терялась в облаках, а над золочёной дверью сверкали буквы на русском языке: «Охрана».

- Ничего себе… - Пробормотал я изумлённо.
- Здание правительства Объединённых Планет. – Объяснил Ниприум. – Конечно, только для правительства оно большевато, поэтому используется со многими целями.

Дверь была закрыта, и чей-то голос запросил пароль. Ниприум сказал что-то тихо, так, что я не услышал, и мы вошли внутрь. В «Охране» было очень светло и чисто. А ещё было множество дверей. На одной из них я заметил надпись «Наблюдательный пункт Глаз». «Интересно, - подумал я, - за чем это они там наблюдают?» Но мы прошли мимо. Ниприум нажал кнопку лифта и принялся ждать, рассматривая плакат, висевший на стене, который гласил: «Нет эфирному выбросу в пространство!»

- Опять импульсологи бунтуют. – Сказал он.

Приехал лифт, и мы вошли. Я вспомнил причудливое слово «импульсация», произнесённое Гелеосом, и решил, что импульсологи – это, скорее всего, учёные, изучающие простраль.

Лифт приехал на двадцатый этаж, и только мы успели выйти, как в него вошли двое неуловимых.

- Ну вот и сдали. – Услышал я. – Странный народ – эти земляне. Думали, что мы над ними будем эксперименты проводить. Будто не понимают, тут всё просто: раз увидели – прощай, Земля! …

Лифт уехал, и я не услышал конец разговора. Но то, что я всё же осознал, насторожило меня. По-видимому, эти двое тоже только что «сдали» куда-то землян. Куда? И, значит, я не единственный? Они часто похищают людей? Я засомневался на счёт добрых намерений неуловимых. Мы завернули за угол и остановились перед дверью с надписью «Приёмный пункт».

- З-занято… - тихо произнёс Ниприум.

Я удивлённо оглянулся на него. Койотт стоял, прислонившись к стене и слегка запрокинув голову назад. На этот раз я сразу заметил, что его била дрожь. Удерживавшее меня поле ослабло так, что я даже смог сделать шаг в сторону. Я снова посмотрел на инопланетянина. Тот не видел меня. Свободной рукой он, тяжело дыша, вытирал пот со лба. В его глазах застыло измученное, почти отсутствующее выражение. Любому было ба понятно, даже тому, кто совсем не разбирается в койоттах, что ему очень плохо. А мне было понятно также, что рыжее поле слабеет: скоро Ниприум окажется не в силах меня удержать.

И тогда в моём мозгу созрел ужасный план, перевернувший впоследствии всю мою жизнь. Но тогда я решил, что она уже перевёрнута хуже некуда, и недолго колебался. Коридор был пуст, а поле до такой степени ослабло, что из рыжего сделалось жёлтым. Ниприум издал чуть слышный стон.

И я улучил момент. Собрав все силы, я рванулся в ту сторону, где ближе всего был поворот. Мои догадки относительно зависимости силы поля от состояния Ниприума оказались верны. Мне удалось вырваться! Я услышал сзади приглушённый крик койотта, который, видимо, упал после того, как поле с лёгким хлопком отпустило меня. Не чуя под собой ног, я стремглав бросился за угол.

- Стой!.. Вер-рнись!.. – Донёсся до меня голос Ниприума, но я был уже вне его досягаемости.

Я осторожно заглянул обратно в тот коридор, из которого только что вырвался. Ниприум всё ещё лежал, скорчившись, на полу и вздрагивал всем телом. Я вспомнил Анистума. Койотт сейчас его очень напоминал. Вспомнив его мутные глаза, я ненадолго раскаялся в содеянном и даже захотел вернуться обратно, но подумал про себя: «Они захватили эту планету…» - и решил не вмешиваться. К тому же, койотт уже не звал меня. Слабеющим голосом он повторял одно слово, которое я с трудом различил:

- Гелеос!.. Гелеос…

И тут я вспомнил: Гелеос, тот самый Гелеос, который уже успел со мной подружиться, обещал придти следом за нами. И точно, через миг я услышал приближающиеся с другой стороны шаги. В коридоре показался он. На его лице изобразился ужас, и он бросился к лежащему на полу другу. Я чувствовал опасность. Ведь Гелеос – сканер. Если он задастся целью, то сразу отыщет меня по биополю. И плакал тогда мой побег. Я вспомнил, как в лесу Гелеос уловил, почувствовал поле Анистума ещё издали. А ведь это поле было слабым! Анистум умирал. Но мне было настолько любопытно узнать, что случится с моими новыми знакомыми, что я лишь притаился за поворотом и весь превратился в слух.

- О, Коте! Найпер! Что случилось?! – Голос Гелеоса, полный тревоги.
- Прости, я переоценил свои возможности… - тихий, заикающийся голос Ниприума, – и упустил его…
- Ничего, Нип, ты не виноват. Скажи только, что с твоим полем? Он ведь вырвался силой?
- Меня страшно рассеивает…

Слабый голос койотта произнёс ещё что-то, но я не разобрал, что. И сразу раздался взволнованный голос Гелеоса:

- Трудно держать?! Сейчас, Нип, я позову на помощь!

До меня донеслись гулкие шаги Гелеоса. Он, видимо, убежал за помощью, но в другую, противоположную от меня сторону. И всё стихло. Остались только слабые стоны койотта. Мне вдруг снова стало его очень жаль. Всех их. У Ниприума, наверное, тоже эфирное поле. Вспомнив разъяснения Гелеоса, я ощутил чувство вины. Возможно, его состояние ухудшилось из-за меня ещё тогда, когда он держал меня под полем. Я выглянул из-за угла. Койотт всё так же беспомощно лежал на полу.

- Что я наделал?.. – Очень тихо пробормотал я.

© Fenix Antureas Pantanie

...Назад
К содержанию